воскресенье, 31 декабря 2017
Я надеюсь, что у меня завтра еще будет время, но, кто его знает.
Немного об итогах года.
Двадцать-Семнадцать вышел весьма неоднозначный.
Зима.
читать дальше
Начавшийся с непонятной зимы, когда у меня ни работы, ни перспектив, год как-то сходу взял трудный темп. Во-первых, под начало семнадцатого мне все же пришлось сгонять и как-то пролечить свои панические атаки – не без помощи Дхани, потому что ну о какой работе могла идти речь, если шутки подсознания не давали мне уйти дальше нескольких кварталов от дома, да и те – при определенных условиях? Вот на первую поездку Дхани и был моим условием и маячком.
Мне не очень понравилось в психо-неврологическом диспансере: я был на нервах, мне было тяжело решиться и признать у себя проблему, туда было трудно добраться – сложная дорога, а врачи меня еще больше напугали. Меня порядком накрутили люди в очереди, и на первичный прием я пришел, едва подавляя всё то, что крутилось внутри. Мне хотелось позорно сбежать, если честно. И тут врач начала очень жестко меня прессовать, в требовательном тоне давить, чтобы я рассказал, что во мне не так, и как я стану счастливее. Я, как бы, затем к вам и пришел же, чтобы узнать, что не так, и как это исправить, а не для того, чтобы меня там едва не добили.
На приеме у психолога были банальнейшие тесты, я на них ответы уже тысячу лет как знаю, и искренне пытался не жульничать, но в ответ получал странные вопросы, типа «почему ты рисуешь себя в таком виде» или «не надо мне рисовать подробно, просто начерти!». Зачем просить меня расслабиться и рисовать, чтобы тут же подгонять? Зачем задавать очевидные вопросы?
Создалось стойкое ощущение, что человек отработал на «отъебись», даже не пытаясь в контакт и выяснение реального положения моего состояния – тупо нашел пару подтверждений диагноза от терапевта и выставил меня с записью.
Записали на стационар – нужно было приезжать, брать таблетки и уезжать. И я пожалел об этом, потому что вышел на работу, а стационар заявил, что я обязан у них появляться, чекаться и брать таблетки. К восьми. А к десяти мне надо было быть на другом конце города в офисе уже. В общем, я так продержался еще пару недель и сорвался: я опаздывал, и меня ругали на работе. В стационаре меня тоже ругали – потому что из-за меня всем приходится открывать кабинеты с восьми, и все рычали, что я только проблемы приношу. А когда я один раз не успел на прием и приехал на следующий день, то тоже получил взбучку, что я нарушаю графики. Я был загнан в угол во всех смыслах: получая исключительно отрицательные и болезненные ощущения от каждой своей попытки получить лечение, в следующий прием я попросту не явился. Пропустив молча два других приема, я был выписан со стационара за непосещаемось. Так, ничего не долечив, кажется, даже ухудшил состояние, потому что все мои нервы на тот момент окончательно сдали, и у меня каждый вечер были очень жесткие бессонницы: накрученный мозг просто отказывался переходить в спящий режим, я саботировал сон, надеясь, что утром не придется никуда ехать.
Утро, к сожалению, всё равно наступало.
Я никому не говорил об этом раньше, только с самого начала в курсе были Киеши и Дхани, а в декабре рассказал Мёрдоку. Остальные же мои друзья думают, что я крайне ленив и поэтому стараюсь лишний раз не выходить из дома. Что, в общем-то, тоже в каком-то роде правда: я не люблю далеко таскаться, а в силу проблем с работой, еще и не люблю сильно тратиться во время этих шатаний. Но, знаете, не любить и не иметь возможности – это очень разные ощущения.
Это как сидеть в кресле, потому что ноги устали, и сидеть в кресле, потому что ног у тебя больше нет.
Сказать такое вслух – очень трудно. Написать в дневнике не менее сложно, он все же общее пространство, хоть меня и мало уже кто читает, но всё же. Сказать - значит, признать, что у меня есть проблема. Признать, что я не могу ее решить, а это отвратительно, ведь проблемы психологии мне всегда казались чем-то не столь важным, как, например, проблема язвы или проблема отсутствия зарплаты. Если быть честным, это не первая психологическая проблема у меня, есть и другие, и нерешенные в том числе, но о них я точно говорить тут не буду, во всяком случае, до тех пор, пока не решу их, и не осознаю, что мой рассказать поможет кому-то тоже заняться собой в этом плане.
Весна.
читать дальше
Весной я сделал еще одну попытку взять курс лечения, но так и не смог его полностью пройти. К тому же, один из препаратов мне выписали в слишком сильной дозировке, а на фоне непрекращающегося стресса, когда я решил начать тормозить хоть как-то этот внутренний поезд паникующих атак и попробовать выпить лекарство, утром я напугал уже Киеши, потеряв сознание едва успел проснуться. К счастью, это оказалась банальная перезагрузка, но мне бы не хотелось больше так пугать близких. Курс пришлось прекратить.
Весной в мою жизнь активно вернулась Лиза – один из старых друзей, которая перебиралась в Питер на время учебы.
Мне очень странно, что люди дружат со мной, потому что я из того сорта людей, которые, ну, мягко говоря, НЕ ОЧЕНЬ хороши в поддержании отношений. То есть, как, я могу не писать человеку сутками, но если мы друзья и у него беда, я приду помочь.
Но чаще молчание люди расценивают как нежелание дружить/общаться и забивают на меня, ну а я не лезу, когда понимаю, что отношения рассыпались.
А еще весной я был очень разочарован, так как за зиму очень хотел поучаствовать в одном проекте и готовили костюм, а человек в последний момент взял и застопорил всё, отменив. Мне всё еще немного обидно и грустно по данному факту.
Лето.
читать дальше
Лето оказалось воздухом перемен во многом. Летом у меня случилось знакомство с командой Аутентичного Кумыса, и многие из них стали мне не просто соратниками по бою, а настоящими близкими друзьями, и я их нежно и трепетно люблю. Еще летом со мной случился неожиданный поворот событий: меня пригласили на работу. Ну, у меня уже была работа, но меня пригласили пройти интервью и позже уже выйти на работу в качестве сценариста компьютерных игр. Мне дали время доработать и на отдых, поэтому я превратился в самолетик, покупая в последние минуты билеты в Молдавию, где целую неделю не знал проблем, потому что меня окружили очень забавные и заботливые люди. Я спал в палатке и дико мерз, а потом обнимался с ребятами, пил чай с налетом пыли от костра, пробовал всякие веганские штуки, медитировал на берегу, терялся в траве и бегал-бегал-бегал. Мне понравилось. Арт-Лабиринт оказался очень крутым.
А потом я вернулся, поспал Н часиков и снова в самолет, гулял маму по Сочи.
Отдых с мамой для меня на самом деле вторая работа: я не высыпаюсь из-за ее желания вставать пораньше, я чувствую себя разбитым всю дорогу, потому что график резко меняется, я (как правило) обгораю в первый же день до состояния углей, но не потому, что ей не хотелось уходить с моря, а просто я неженка, и всё в таком духе. К концу отдыха я уже мечтаю о работе.
Работа оказалась провалом. Мне не провели обещанного обучения, начальница запрещала окружающим объяснять мне, постоянно громко материлась на всех и вся, и я честно терпел этот ад месяц, а в конце месяца мне вдруг заявили, что у нас не получается с работой. Я выбрал уйти по собственному. В этот же день уходило еще несколько человек, и мне сообщили доверительно, что я уже восьмой за полгода и пока держался едва ли не дольше всех, кто пришел на эту должность.
Жаль, что так вышло, да еще и крайне не вовремя - нашей семье очень понадобились деньги.
Осень.
читать дальшеОсень началась с зубной боли. Зубы вообще довольно больная тема у всех, а у меня же и вовсе требовали сложной операции: зуб мудрости врос в десну поперек челюсти и рвал всё изнутри. Вскрытие, операция и прочие нюансы оказались куда проще, а вот отходной период давался тяжело: много крови, мало сна из-за боли и вынужденный домашний арест на время опухоли во всё мое лицо разом.
Осенью же Вова – мой старый друг, замечательный такой здоровенный по размерам дядька, коллега со старого места работы, - подкинул меня обратно к бывшему начальнику. Тот уговорил – хотя бы временно мол, очень уж нужны люди, а я человек уже с опытом.
Мне не очень хотелось, потому что из плюсов – коллектив, место работы рядом с домом, рабочий день короткий. Из минусов – постоянный геммор с основным офисом в Перми, непонятные клиенты, а моя зп зависит от продаж, которых тупо нет. Очень узкоспециализированный товар.
Осенью я потерял почти всё, что вытягивало меня на подобие систематизированного расписания – спорт, английский, творческую ноту даже. Пришлось брать паузы едва ли не во всем, чем занимался, чтобы просто жить по накатанной, и я ощущал, что тупо существую всю дорогу: встаю поесть, поработать, лечь спать.
Но осенью был и ХетаДей, и СлэшКон, где я мял авторов любимых фиков, мял новых людей и всячески радовался слешерской своей жизни.
Зима. Декабрь.
читать дальше
Декабрь семнадцатого… Страшный месяц. Сложный.
В начале декабря, в четверг, звонит Юра (тоже коллега) и жалуется, что не могут дозвониться до Вовы. И даже не могут его банально найти – в пятницу ушел пораньше приболевший, в понедельник сказал, что пока не выйдет на работу, и пропал. Пишу Вове сообщения на все имеющиеся номера, потому что мы договаривались так то в декабре встретиться старой компанией на чашку кофе – он пытался помирить меня с нашей общей подругой. Говорю Юре, чтобы дергал его дальнюю родню – Вова запретил, но обещаю, что возьму гнев на себя.
Вечером пятницы позвонил Юра и сообщил, что Вовы не стало.
Вот он, тот случай, когда мы не виделись вживую полгода, только звонки да смс, а после такой новости разбит я был, будто только вчера попрощались.
Неделя после звонка была трудной – я ходил подавленным, утро начиналось на всякой штуке вроде пустырника и валидола, потому что ночами мне вновь снились кошмары (если я спал больше пяти часов), и когда в конце недели в пятницу домой пришла мама и с порога разрыдалась в жуткой истерике, я уже привычным жестом полез за успокоительным набором.
Брат мамы, мой дядя, умирал от рака. Он думал, что простыл, не ходил к врачу, и тут, буквально менее чем за неделю, почти сгорел. Я отошел на пару часов по личному делу – если бы я не сдерживался и остался, наверное, было бы совсем тяжело. Да и ей нужно было побыть одной и поплакать, при нас почему-то она держит всё в себе. Когда пришли вечером братья, мы стали думать, как быть и стоит ли купить билеты до самолета в Новокузнецк – хотя бы попрощаться маме со старшим братом, с дядей Витей, которого я и не помню в лицо, но часто слышал из телефона, когда он звонил. Мама сказала, что после работы будет видно.
В субботу, когда в семье Киеши случилось горе потери, мама написала с работы, что ей позвонили и сообщили, что дядя скончался.
В нашем доме за декабрь запах этого валосердина и пустырника уже поселился и плотно въелся, кажется, в обои, стены и людей.
В основном, правда, от меня и мамы. Братья как-то не то спокойнее всё принимают, не то просто сами по себе такие, что у старшего своя семья, а младший своими делами занят.
Декабрь для меня стал скорее месяцем, когда мне «нельзя» почти всё, что до этого приносило хоть какую-то радость: мои хобби, спорт, занятия, увлечения – всё активно порицается семьей и окружением, будто я каким-то образом вдруг начал им мешать. Да и я сам, доведенный, видимо, до пика усталости, весь декабрь засыпаю в девять, а встаю в восемь утра – прилично времени – но невыспанным. Словно лошадка, встающая в загон на свой круг.
И если в том году я хоть как-то, но ждал праздника, то сейчас всё, чего я жду – чтобы меня оставили в покое.
А мне притащили кота, потому что Кате лень ездить домой и кормить его, и теперь мой котенок истерит, кот рвется к крысам (я нянчу Дханиных пацанов до пятого), а я седею, так как не могу даже на минуту отвести от них взгляд, чтобы не сцепились.
И чувствую себя как человек, которого тупо лишили отдыха. Как человек, который и без того в декабре едва ли не через день пил обезболивающие, потому что ноющая голова уже не вытягивала на чистом «посплю и пройдет».
Я, если честно, сейчас очень злюсь на себя, что не успел отследить и вмешаться, запретить кота – и злюсь, что почему-то семья решила, что раз я люблю кошек, то я знаю какое-то волшебное средство, чтобы котики поладили за сутки.
В том году я покупал всем в подарок киндер. Уже который год у нас никто никому ничего не дарит, и я один упрямо год за годом дарил всей семье по киндеру.
В этом году я так устал, что, если честно, я не так сильно хочу идти и покупать всем подарочные киндеры. Я в принципе не чувствую ни праздника, ни особой радости от происходящего.
Я и всё это пишу не для того, чтобы оно выглядело, как жалоба.
Я просто очень устал и пишу это как факты, как что-то, что необходимо запомнить, как летопись моих обычных будней.
И сделать так, чтобы в следующем году не повторился этот блядский цирк.
Спасибо тебе, двадцать-семнадцать, что, хоть и забрав у меня много всяких людей, ты всё же подарил мне много чудесных моментов: первый лагерный экспириенс, новых и старых друзей, игры в фандоме, знакомства с по-настоящему крутыми творцами.
Надеюсь расширить этот позитивный опыт в 2018 году.
@темы:
[Заметки на полях дневника],
[Noblesse oblige],
[Ink heart],
[2017]