Лети, моя птица. Tiger&Bunny.

[kyorai-dono]

Давно не писал для фендомов, но когда в метро слушал эту песню, захотелось сделать подобную зарисовку. Еще на ум пришла сказка, но я ее пока обдумываю.
Кто смотрел "Тигр и Кролик", прочтите-скажите свое мнение, как оно вам?

Под песню группы После 11 - Лети.

Ныряя в волны толпы безликой,
Жадно вдыхая эмоций запах,
Я чувствовал жизнь, необузданно дикую
Лишь там, где ступала опасность на лапах.

Котетсу никогда не посещал спецшколу НЕКСТов. Он уже заканчивал колледж, когда сумел более-менее стабилизировать в себе способности героя, и, потренировавшись немного, чтобы выяснить пределы и вид силы, сразу подал заявку в телешоу. Его долго не принимали, часто перекидывали с менеджера одной спонсорской компании в другую, до тех пор, пока Кабураги это не надоело, и он не вломился в офис старшего менеджера (тогда еще) очередной фирмы-спонсора.
- Кабураги Котетсу, прибыл! – прорычал он, с вызовом глядя в глаза.
- А ты пробивной парень, да? – улыбнулся темнокожий крепкий мужчина, сидящий за маленьким деревянным столом в каморке, гордо именуемой «офисом компании Топ Маг». – Бен Джексон. Думаю, мы сработаемся, дружище.
Уже через неделю на домашний адрес Котетсу прибыла плотная, тщательно упакованная коробка – эластичный костюм героя, сделанный с учетом всех пожеланий юного некста: белые сапоги, яркая окраска, плащ, который будет красиво развеваться по ветру…
Тигр был как никогда счастлив, когда впервые патрулировал город и, применив силу, остановил шайку мелких воров: поднял в воздух автомобиль и швырнул его в ближайший полицейский участок. Машина пробила ограждение, прокрутившись юлой, и врезалась в сторожку дежурного.
- Я случайно. Не сдержался. Выветрится с возрастом, – оправдывался позже новоиспеченный герой, пока Бен выплачивал штрафы по квитанциям. Тигр слушал ответные нотации в пол-уха – он жаждал как можно скорее вырваться из здания суда и вновь приступить к обязанностям. Спасать людей – да ни одни ценности мира не поддавались сравнению! Упоительное, прекрасное чувство. И он не мог им насытиться.

Ты рядом летела, земли не касаясь,
Я думал о многом, мы строили планы.
И лица людей, как листья по осени,
Менялись, что очень меня забавляло.
Ты очень любила разглядывать руки,
Разгадывать тайны запутанных линий.
Встречая рассвет беспощадно красивый,
Босая тревожила утренний иней.
А линии были такие глубокие,
Твои на мои совсем не похожие.
Соединим руки наперекор судьбам.
Кто сказал, что мы будем с тобой одинокими?

В одну из бессонных ночей Котетсу впервые довелось работать с заложниками: произошел захват прогулочного лайнера с целью ограбления пассажиров. Кабураги доставили на место вертолетом съемочной группы – раньше сюжеты снимались на отдалении, но новенькая журналистка, Жубер, собиралась полностью изменить формат репортажа, превратив его из обычного повествования в остросюжетный ролик, и уже подобрала себе в команду не менее сумасшедшего оператора и помощницу.
Тигр выпрыгнул прямо из вертолета, как только тот завис над палубой судна. По указаниям Агнес ему необходимо было отловить главаря, но, игнорируя возмущенный окрик журналистки, парень побежал за одним из подельников: по внутреннему убеждению, в первую очередь следовало спасать людей, а не их вещи. Накопить можно что угодно, кроме жизни. Да и герой его детства, Легенда, никогда не ставил деньги в приоритет перед заложниками, а ведь благодаря ему Дикий Тигр когда-то признал себя и свою силу, как нечто не просто хорошее, а правильное и нужное.
Ему до сих пор не верится, что той ночью все произошло так быстро. Наоборот, казалось, время еле ползет: вот преступник бросает за борт девушку, чтобы оторваться от преследования. Котетсу прыгает следом. Барахтается в ледяной воде, ныряя глубже, за хрупкой фигурой в белом – ее выволокли прямо из каюты, в одном шелковом платье. Он выныривает, хватаясь за сброшенный на воду круг, цепко удерживая мокрую пассажирку и, даже когда, наконец, прибывает вертолет скорой, забирая пострадавшую, а за промокшим до нитки Диким Тигром приходит возмущенная Жубер, мыслями герой находится там – рядом с едва дышащей девушкой.
Это потом уже события полетят, как птицы: вот, из газет Котетсу узнает ее, бывшую знакомую – скромная девочка с младшего курса колледжа, также училась на класс младше в школе. Про нее уже тогда часто писали, как про выдающуюся певицу, но, после купания в ледяной воде Томоэ больше не сможет петь. Тигр чувствует вину и приходит лично повидаться под личиной старого друга – ведь они часто пересекались раньше. Говорит, что прочел о ней в газетах, навещает вечерами, растрачивая скромную зарплату на лекарства и фрукты, перекусывая чем попало в перерывах между съемками. Когда Томоэ выписывают, он в последний раз заходит к ней в гости и приносит цветы. Мнет в руках любимую двухцветную кепку, щурится и смеется, понимая, что теперь каждый из них вновь заживет своей жизнью.
Тигр только дома заметит листик с номером телефона и короткой припиской: «ужин в благодарность за спасение», аккуратно втиснутый за подкладку кепки.
Томоэ будет смеяться весь вечер, весело щебетать, словно маленькая птичка, и смущенно покраснеет, когда Кабураги Котетсу, встанет на одно колено, словно в классическом романтическом фильме, и попросит ее руки.
«Выйдешь за меня, моя птичка? Вот кольцо. Не улетай от меня далеко?» - полушутя спросит он, замирая, не дыша в ожидании ответа.
Томоэ кивает, и никогда больше не снимает надетое обручальное колечко.

Лети, моя птица. На любимых не злятся.

Пропускаю через себя
Твой свет током через душу.
Невозможно жить не любя.
Лети! И никого не слушай.

Мой кабинет и спальня, и кухня,
Деревня, где пахнет травой свежескошенной.
Сигарет нет. Не найти ответ.
Больше плохого во мне иль хорошего?

Ночами он бродит по маленькой квартирке, словно загнанный в клетку зверь. Когда нет работы, Тигр все равно не спит – больше по привычке. Со временем, когда в команде появится молчаливый Антонио, Дикий Тигр будет проводить одинокие вечера с ним в баре, напиваясь до отключки. Лишь бы больше не возвращаться в опустевший дом: его маленькая птичка, белоснежная чаечка… Тигр ежедневно спасал людей. Но так и не удержал самого главного для себя человека: застарелая, со времен падения с лайнера, болезнь Томоэ взяла над ней верх. Женщины не стало, и Дикий Тигр остался один, с годовалой дочерью на руках.
В те дни он всерьез подумывал бросить такую работу, но, всякий раз выбрасывал в ведро заявление об уходе. Бороться с самим собой тоже не получалось - вся его жизнь, вся цель и смысл ранее заключались в двух простых вещах: спасать людей, делать Томоэ счастливой.
- Ты совсем дурной? – старший брат хрипит в трубку, прерываемый треском и шипением. Выкинуть бы его телефон да подарить нормальный. – У тебя дочь растет. Что ты бросать решил? Ее бросишь? Ты курить лучше брось. И дурить тоже! – он резко вешает трубку.
Котетсу смотрит на свадебную фотографию – счастливая улыбка жены, и такой беззаботный мужчина рядом… И тут же – он на фото с Каэде.
Утром Дикий Тигр позвонит Бену и впервые в жизни возьмет на работе отпуск, просто чтобы побыть с дочерью и семьей. Ведь ничто не окончено. Легенда тоже не сдавался, и Тигр так просто не сдастся. В конце концов, именно за это Томоэ его и любила.

Совершил грех - полезай в мех,
Понесет чёрт на болота вязкие.
Или дикий плач, или тихий смех,
Или быть шутом при палатах царских?
Искренних слов моих не осудят,
Не осквернят любовь математикой рифмы.
И счастье, и крест с тобой рядом быть,
Или не быть вообще, если это лишь миф мой.

«Старик». Когда это идиотское прозвище только появилось в жизни Котетсу, он всеми фибрами души возненавидел Барнаби Брукса Младшего. Даже ответную кличку придумал – Банни, кролик. Брукс и впрямь походил на кролика: носился вокруг со своими тайнами, уроборосом, баллами за глупое телешоу…
Чуть позже, когда Тигр узнает его историю, он перестанет скрипеть зубами при любом упоминании напарника, даже наоборот – наконец-то полностью проникнется к нему симпатией, ведь теперь у них есть действительно что-то общее, что сближает людей в работе. Кабураги уже больше не смущает ни положение «запасного» при более молодом напарнике, ни постоянные усталые выговоры Ллойдса, о том, что время безудержного героизма в прошлом, а вот суды и огромные счета за погромы преследуют директора после каждого «выхода» дуэта героев.
Но Котетсу это мало волнует. У него есть Каэде, понимающие друзья и любимая работа. И улыбка жены, навсегда запечатанная в памяти – обручальное кольцо, с гравировкой ее имени по внутреннему краю, Дикий Тигр тоже никогда не снимает.
Именно это кольцо удерживает его на грани рассудка, когда ведомые планом Маверика, все забывают о нем. Томоэ всегда помнила о нем. Она всегда верила в своего героя, и Дикий Тигр не сдавался и не проигрывал.
Но в этот раз всех спасает Каэде. Тигр выручает только Брукса, да и то, сам уже не веря: он давно не привязывался ни к кому так, словно тот тоже стал частью его семьи, и предательство Барнаби ранит. Но стоит только напарнику отозваться своим привычно-сварливым: «Я не Банни, я – Барнаби!», как в душе Котетсу вспыхивает надежда.
Скоро дни вновь побегут в привычном темпе.

Ныряю в волны твоей стихии,
Кричу твое имя, теряя рассудок,
Прими как исповедь честные стихи мои -
Желаю быть с тем, кто действительно дорог.

Котетсу вздохнул. Получилось как-то печально и хрипло, будто внутри по горлу ежом царапнули и в легкие его воткнули. Приближаются зимние праздники, а он валяется в кровати, с температурой и бредом, из которого просыпается разве что выпить таблеток и отзвониться Бену о самочувствии. Джексон спокойно выслушивает трескотню и набор кашля, по идее, представляющие собой извинения Кабураги за несвоевременную простуду перед исполнительным директором, Сайто с его тестами и Бруксом – он сейчас в одиночку носится повсюду с командой новичков. Бен понимающе хмыкает, желает скорейшего выздоровления и прощается – ему предстоит успеть на совещание. Браслет гаснет. Тигр чуть поворачивается в сторону будильника – до звонка Бизона еще несколько часов, можно подремать.
Ему снится Томоэ. Она счастлива и улыбается, обнимает его, зовет. Тигр идет навстречу голосу, теплым рукам, но останавливается, словно между ними стеклянная стена.
- Томоэ? – он прижимается лбом: стекло холодное, такое холодное, что хочется вжаться всем телом, остыть, забыть, что теперь он не сможет коснуться ее так просто. Позже, когда придет его время, он найдет ее и никогда больше не отпустит. Но не сейчас. Сейчас ему надо заботиться о Каэде, и не только о ней – обо всех. Он обещал.
- Пап? Он меня не слышит, кажется… - Каэде растерянна и напугана. Котетсу просыпается тяжело, словно выныривает со дна той злополучной реки, медленно поднимая отяжелевшие веки.
- А мне кажется, он тут симулирует, чтобы я один с этими недоучками по крышам цацкался, - раздается знакомое ворчание, тщательно маскирующее собой волнение. Взгляд Котетсу с трудом фокусируется на лице напарника. – Вот, видишь! Добрый вечер, Котетсу-сан. Тебя не учили за помощью обращаться, когда плохо? Или ты нам теперь не доверяешь?
Барнаби сидит на постели, отчитывая тигра скорей по привычке. В глазах напарника, как и в глазах дочери, явно читается облегчение.
Тигр смеется, бормочет про помощь Лопеза и Бена, говорит, что не хотел портить предновогоднее настроение близким, за что получает легкий тычок в плечо.
- Ты мне вообще всё настроение испортишь, если опять пропустишь праздники! – Каэде едва заметно краснеет и дует губы. Конечно, пользоваться приемами детского шантажа при кумире немного унизительно, но, видимо ей и впрямь нужно добиться ответа от отца.
- Да куда я денусь, – начинает оправдываться Тигр, прерываясь на кашель, и Барнаби хмыкает, протягивая стакан воды.
- Я его на руках принесу, не переживай. Каэде меня тоже пригласила. Ты против? – добавляет он в ответ на удивленный взгляд.
Тигр мотает головой. Нет, он только рад: «Семья – это всегда хорошо, особенно большая». Она бы тоже так сказала.

Лети, моя птица. На любимых не злятся.

Пропускаю через себя
Твой свет током через душу.
Невозможно жить не любя.
Лети! И никого не слушай