Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Семпай, про эту сказку я сказал,что хочу в итоге доделать то,что еще в декабре начал.
Твою чуть позже повешу.
Мегамозга еще нескоро писать начну.
Гилбофанф восстановлен на 15%,прости заичка,на выхах плотно им займусь. Хреново писать жесткое порево,когда настроение максимум на кровавое убийство --


Сказка. Буду рад оценке.

Панда и Тигренок
Однажды в зоопарк привезли большой ящик. На нем были нарисованы стебли бамбука и все те закорючки, что люди пишут, когда не хотят повредить груз при перевозках по миру. Из коробки доносилось уютное сопение. Все в зоопарке были страшно напряжены – новенькой предстояло жить одной, да еще по соседству с тиграми – до тех пор, пока ремонт в ее вольере не закончится, конечно. Люди открыли ящик, и вышли, тщательно запирая за собой вольер – солнце садилось, а предстояло еще убрать территорию зоопарка, покормить ночных животных и сдать смены.
Подождав, пока все стихло, гостья высунулась наружу. Точнее, ее блестящий носик-пуговка. Пахло незнакомо, однако опасности она не ощущала – разве что птицы, но к ним малышка привыкла еще в старом доме. Взрослые панды рассказывали, что едет жить она в хорошее место, хотя советовали остерегаться хищников, охотящихся по ночам. Девочка высунула мордочку из коробки, и прямо тут же наткнулась на одну из них.
Полосатая, она внимательно рассматривала новенькую, плотно прижавшись к стеклу с той стороны вольера. Пискнув, девочка предпочла спрятаться в ящик. Тут ее не тронут, да и люди защитят. Свернувшись на подстилке, она долго ждала, когда полосатые уйдут, и вскоре заснула, устав от пустых нервов.
Утром гостья проснулась от глухого, стрекочуще-ворчащего шума вокруг. Солнце уже давно встало, а она только-только выползла из кроватки, намереваясь умыться, как вспомнила – она же теперь живет в другом доме! Большом, с прозрачными стенками и теплым солнышком. Снаружи весело гомонили и щебетали дети – они стучали пальцами и ладошками по стеклу.
-Панда, мам, панда! – Радостно кричала самая маленькая девочка. Новенькая довольно улыбнулась про себя. Да, она панда. – Смотри, какая она маленькая! – Да, действительно, она очень маленькая панда. Но, это не мешало ей быть доброй, ловкой и умной. Малышка подошла ближе, желая познакомиться.
-Меня зовут Чу Тао! Та-о! – Громко сказала она, упираясь лапами в стенку вольера. Дети завизжали от восторга и так плотно прижались к ограде, что стоящие позади мамы попытались их оттащить, боясь, как бы самых маленьких не задавили ненароком в толкотне.
Целыми днями панда развлекалась, подбегая к посетителям и вставая на задние лапки, и все это время за ней из кустов следили хищники соседнего вольера, тигры. Ночью Тао пряталась в своей коробке, хотя внимательные глазки видимо ложились спать раньше – и иной раз Чу могла позволить себе поразмяться, пока никто не видит.

А однажды она заболела. Маленькая панда простудилась, купаясь ночью – она так устала и вымокла за день, что не удержалась и позволила себе понежиться в холодном прудике. А утром она не смогла даже выйти из укрытия, перенесенного из коробки в сень искусственной пещеры. Вольер тут же оцепили, прибежали люди в белых халатах и стали ее трогать, гладить, кормить какими-то таблетками и делать уколы. Тао ворчала, вяло отмахиваясь когтистой лапой – ей снился старый дом и воспитательница, кормившая ее молоком с медом и малиной. Сейчас ей тоже иногда давали малину, но почему-то запретили молоко. Целыми днями она спала, спрятавшись от всех, и почти ничего не знала о происходящем вокруг.

А за нее, тем временем начали волноваться. Все посетители зоопарка постоянно спрашивали, куда делась маленькая милая панда, и директор грустно качал головой, когда они интересовались о здоровье малышки. Даже новый вольер достроили и подготовили, но врачи не разрешали ее трогать. А Тао спала, и снилось ей молоко. Хотя однажды, сквозь сон она почувствовала запах свежей зелени, и проснулась. Полосатая хищница примерно одного с пандой роста, нависала над Чу, держа в пасти сверток из листьев.
Кошка покачала хвостом и попыталась улыбнуться:
-Прифет! – Улыбка получилась плохо, но она старалась. – Каф фы? Фсе ф ффопафке фолн… - Выплюнув стебли, тигрица селя рядом и поджала хвостом лапы. – Волнуются за тебя. Я – Годзянг Мйяо, можно просто Мйяо. Означает «Мармеладка Мяу», как ты уже поняла. – Тигрица гордо подбоченилась, и покосилась на панду. - А почему Персик?
Тао чихнула и села. Ее имя означало «бамбуковый персик».
– Потому что я, когда родилась, напоминала персик. Ну, так мне рассказывали. И бамбук люблю.
-А я как-то ведерко с мармеладом утащила у сторожа! – Тигрица рассмеялась, почесывая кончик носа лапкой. – Я тебе тут молока принесла. Выздоравливай. – Она подмигнула Чу и, развернувшись, вальяжно покинула пещеру. Панда думала спросить – как тигренок смог попасть сюда? Но ей так хотелось молока, что она бросилась к охапке листьев и не оторвалась, пока все не выпила.
Мйяо приходила каждый вечер, принося с собой завернутое в листья молоко, немного беседовала с Тао, и уходила к себе. Она тоже приехала сюда одна – правда, немного раньше, чем Тао, и на нее практически не обращали внимания – со скуки Годзянг научилась расковыривать дверные замки когтями, и ночами беспрепятственно гуляла по всему зоопарку. Она не любила мясо – малышкой, Мйяо жила у людей, и привыкла к «сухарикам» - сухой готовой еде из пакетиков, и молоку. В зоопарке для нее даже создали персональную диету. Девочки так сдружились, что даже когда малышка панда поправилась, тигренок продолжала ходить к ней в гости – просто так.
Вскоре врачи решили, что Чу достаточно здорова, чтобы занять свое место в новом вольере, а спящую целыми днями Мйяо собирались продать в другой зоопарк. Тао слышала их разговоры – она уже научилась понимать людей, и испугалась за судьбу подруги. Несмотря на толпу, она подбежала к вольеру Мармеладки и что было сил, забарабанила лапами по стеклу. Мйяо проснулась, широко зевнув, и спрыгнула с дерева, носом уткнувшись в толстое стекло.
-Что случилось?
Тао плохо ее слышала, и громко рассказала ей, что задумали люди. Посетители, удивленные поведением животных, бросились к вольерам. Дети орали, что панда и тигр сейчас подерутся. Взрослые смеялись, малыши расплакались, переживая за малышку Чу, а она в панике царапала когтями стекло.
Только Годзянг оставалась спокойной. С любопытством понаблюдав за реакцией толпы, тигрица шепнула подруге, что она все устроит, а пока советует ей выспаться перед завтрашним днем – и нырнула обратно в заросли.
«Как можно спать в такой момент?» - Панда тихо скулила, нервно грызя любимый бамбук. Но, раз Мйяо попросила не беспокоиться – она старалась последовать ее совету, и вскоре ушла спать. Разочарованные отсутствием привычного шоу, люди разошлись по всему зоопарку, а вскоре и по домам. Ночью девочка проснулась от странного шума – что-то стучало по ее вольеру. Тао разлепила глаза и осторожно высунулась из клетки – если это ловцы, то он спрячется и не даст себя увести! Однако это была Мйяо. Тигрица таскала по клетке свои вещи, перенося их из служебного коридора в сам вольер. Занеся поочередно шесть игрушек, три мячика подстилку и миску, она захлопнула дверь лапой – щелкнул замковый механизм, и крайне довольная собой, подошла к подруге.
-Ну вот. Теперь они не посмеют нас разлучить. – Чу засмеялась, довольная ее придумкой, и тоже подтащила свою кроватку к центру вольера. Пусть люди утром удивятся.

На следующий день все газеты города, а вскоре страны, да и не только этой, облетела удивительнейшая новость: тигрица жила с пандой, как лучшие подруги. На фотографиях они резвились, спали в обнимку и даже дрались за полосатый мячик Мйяо.
Никто и никогда не посмел больше разлучить их, ставших образцом дружбы для многих людей и животных.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра